Лапис Георгий Андреевич
детский врач, невролог, кандидат мед. наук
Лапис Георгий Андреевич
детский врач, невролог, кандидат мед. наук
(Но я и все ученики называли ее Наталья Давыдовна, и она не протестовала)
Когда я учился в 5-м классе школы № 2 В.О., Наталья Давидовна (которая тогда работала в этой школе) подошла ко мне на перемене и спросила:
-«Тебе нравится изучать английский язык?». У нее был немного низкий голос с музыкальным звучанием. Высокого роста, намного выше пятиклассника, худенькая, она чуть хромала, ей было тогда около 40 лет.
Дело было в апреле, и эта встреча имела некоторую предысторию. Еще во второй половине 4-го класса отец предложил мне изучать английский язык. Какой-то рациональной мотивации он не назвал, но сама идея меня заинтересовала и через некоторое время он привел меня в Дворец культуры им. С.М. Кирова, где я стал посещать занятия с периодичностью 2 раза в неделю. Группа состояла всего из 3-5 мальчиков, которые усидчивостью и трудолюбием не отличались. Но именно на этих занятиях я овладел алфавитом, транскрипцией и разнообразным звучанием гласных, согласных и дифтонгов. Потом в течение всего 5-го класса я занимался с учительницей из английской школы № 11, которая сидела дома по уходу за ребенком, а я ходил к ней домой на 14-ю линию В.О., и мы за год полностью прошли учебник для 5-го класса английской школы.
Наталья Давидовна после моего положительного ответа по поводу изучения английского языка предложила мне на празднике, посвященном Первомаю, прочитать стихотворение.
Little grey mouse, where is your house?
I’ll show you my flat, if you don’t say the cat.
My flat has no door, I live under the floor.
I come out in the night.
And go back when it's light.
В течение недели я его учил наизусть, и мы с учительницей отрабатывали произношение, а потом без запинки и с выражением я прочел его со сцены на празднике. Больше весной мы уже с Натальей Давидовной не разговаривали, а в конце мая я пошел на вступительный экзамен в английскую школу. Наверное, это был первый экзамен в моей жизни. Принимала экзамен очень хмурая завуч Клара Романовна. Тем не менее, она подошла к вопросу объективно, поскольку учебник мы с учительницей действительно основательно проработали.
-«Ладно, давайте его возьмем, но он постоянно оглушает согласные в конце слов. Это нужно исправить» - таково было ее заключение.
И первого сентября в 6-класс я пошел в новую школу на Камской улице, на берегу реки Смоленки, около Смоленского кладбища. В сравнение с предыдущей школой здание было меньшего размера, старое, давно не ремонтированное, а спортивный зал совсем маленький с низким потолком, так что мяч все время об него стукался. Правда, мы всю весну и осень играли на спортивной площадке в футбол, так что микроспортивный зал не был проблемой. Занятия английским языком проходили в группах по 8-9 человек, поэтому учитель за урок многократно опрашивал каждого ученика и не подготовив домашнего задания «проскочить» было невозможно. Домашнее задание формулировали «сегодня на завтра», а кроме того был еще специальный урок раз в неделю «домашнее чтение», на который чтение и перевод текста определенного объема нужно было приготовить в течение недели. Потом, в более старших классах появились еще такие уроки, как «Английская литература» и «Английская грамматика», к которым также нужно было готовиться по неделям.
Я был «позвоночник», поскольку в эту школу официально набирали детей из ближайших домов, «из микрорайона». Отец мой был секретарем партийной организации Балтийского завода и поэтому договорился с директором школы, чтобы меня взяли. По крайней мере на протяжении первого года обучения в этой школе в 6-м классе мне несколько раз напоминали:
-«Лапис, а та знаешь, что ты не из нашего микрорайона!»
И сердце при этом сжималось, потому что я боялся, что меня выгонят.
Наталья Давидовна (которая независимо от меня и одновременно со мной поменяла место работы) по своей инициативе взяла меня к себе в группу, в которой были следующие ученики:
На уроке разговор на русском языке не допускался, учительница тут же строго пресекала эти попытки, говоря: «In English, please». Интересно, что работая с Натальей Давидовной почти ежедневно с 6-го по 10-класс, я сейчас не могу сформулировать какие-то используемые ею методические приемы, но все же попробую перечислить разнообразие видов заданий.
Don’t trouble trouble until trouble troubles you.
Не тронь лиха, пока лихо спит.
East or West, home is best
В гостях хорошо, а дома лучше.
Теперь скажу, чего не было в преподавании иностранного языка и что обязательно должно было быть.
Уроки английского языка были у нас 6 дней в неделю, домашние занятия были весьма и весьма объемные и, я помню, как меня чрезвычайно раздражала необходимость постоянно залезать в словарь, чтобы узнать значение и произношения того или иного слова или разобраться в идиоматическом выражении. Но это раздражение – не по поводу языка и ситуации, а в отношении самого себя и моего типа памяти не превращалось в отвращение к изучению предмета. Потом, уже существенно позже, взрослым, и, видимо, после приобретения определенного навыка, я стал читать без словаря, просто следя за развитием сюжета, книги на английском языке таких авторов, чей язык не был слишком замысловатым и сложным, а именно – А. Конан-Дойль, С. Моэм, Э. Хемингуэй, Р.Л. Стивенсон, Марк Твен (у последнего далеко не все произведения простые для чтения).
С большой долей уверенности следует выразить мнение, что наше обучение английскому языку в школе было фундаментальным и методически было хорошо продуманным, что, вероятно, опиралось на опыт изучения иностранных языков в гимназиях России.
Начиная с 9-го класса Наталья Давидовна сказала нам, что если кто-то по какой-то причине не готов в данный день к уроку, то об этом нужно тихо сказать ей наедине, и она его сегодня спрашивать не будет. Но это, естественно не должно было превращаться в систему.
Пытаясь сейчас вспомнить, как Наталья Давидовна строила уроки, как она нас опрашивала и о чем рассказывала сама, я в состоянии высказать только самые общие представления.
Наша классный руководитель Паола Алексеевна Гайсенок в беседе со мной спустя полвека после окончания нами школы вспоминала, что когда она пришла работать в школу № 11, то именно Наталья Давидовна (с которой она подружилась на всю жизнь) сильно помогла ей в выработке умения работать с учеником таким образом, чтобы с максимально возможностью выявить в нем то, на что он способен.
Паола Алексеевна вспомнила такой случай: в советский период в ее классе был совершенно отпетый ученик, который не хотел заниматься ничем и в том числе английским языком. Используя самые разнообразные приемы, ей все-таки удалось пробудить в нем некоторый интерес к английскому языку, в результате чего она в конце 10 класса объективно оценила его знания как удовлетворительные. По всем остальным предметам было все намного хуже, тем не менее аттестат зрелости ему выдали. И вот через какой-то большой промежуток времени она идет зимой в темное время суток по Выборгскому району и вдруг от группы людей, кучковавшихся около пивного ларька, отделилась плотная фигура мужика, который бросился с ней обниматься со словами: «Дорогая моя учительница, Паола Алексеевна, из всей 11-й школы только вас я благодарю. Ведь только из-за вас я знаю английский язык лучше, чем русский. По английскому у меня – три, а по русскому- два.». Дело в том, что по существовавшей в то время системе обучения за успеваемость в классе отвечали учителя-предметники, а за класс в целом – классный руководитель. Неудовлетворительных оценок не должно было быть вовсе. За выставленные двойки учителей на педсоветах ругали куда суровей, чем учеников. Поэтому ученики представляли собой пассивное ведомое стадо, хотя они и имели право проявлять интерес к образованию.
Людмила Мироновна Воеводина рассказала такой случай. В ее английской группе (начиная с 6-го класса) был ученик, который совершенно не справлялся с занятиями не потому что был бездельник, а явно отставал в развитии. Но учителя были обязаны «дотягивать его отметки до «удовлетворительно». Только в 9-класс в результате совместного протеста учителей он был отправлен на консультацию к психиатру, который сделал заключение, что своему умственному развитию он должен был с 1-го класса обучаться в специализированной школе (коррекционная школа № 4 В.О.). Какая грубая ошибка, которую учителя несмотря на ее очевидность не имели прав исправить ранее!
В конце концов школьное образование завершилось, но оказалось, что процесс обучения бесконечен и для меня знание английского языка оказалось важнейшим элементом дальнейшего интеллектуального развития. Очень кратко перечислю главное:
После школы я встретил Наталью Давидовну только один раз в 1994г. Был перестроечный период, и я собирался ехать в Южную Африку на заработки. Для этого нужно было в посольстве ЮАР в Москве сдать следующие тест-экзамены полностью на английском языке: английский язык в узком смысле слова, юриспруденция (тогда там сохранялся апартеид и для врачей эти знания были обязательными) и по медицине. Я сильно дрожал перед сдачей этих экзаменов и Наталья Давидовна, узнав о моих сомнениях, высказала полную уверенность, что с английским языком у меня на экзамене сложностей не возникнет. Я был ей очень благодарен за поддержку, поехал в Москву, и испытал во время 4-часового экзамена настоящий шок. Результат был следующий – я недобрал баллов именно по английскому языку, а профессиональный и юридический фрагменты были удовлетворительными. Через несколько месяцев апартеид в ЮАР рухнул и те, кто помогал мне с этим трудоустройством (англичане и белые южноафриканцы) отсоветовали мне ехать в эту страну.
Таким образом, стратегическое решение моего отца – отправить меня изучать иностранный язык сперва в Д.К. им С.М. Кирова, и далее, было абсолютно верным. В этом жизненном аспекте он дал мне в руки удочку, с помощью которой я всю дальнейшую жизнь продолжаю с успехом ловить рыбу.