Лапис Георгий Андреевич
детский врач, невролог, кандидат мед. наук

Станция Песочная

Хорошо мчаться на скором электропоезде от Финляндского вокзала к Выборгу. После вокзала только две остановки - Удельная и Зеленогорск. А весь остальной путь поезд проходит на приличной скорости, так что путь сокращается чуть ли не в два раза. Сразу после города железнодорожные платформы располагаются очень часто: Озерки, Шувалово, Дибуны, Парголово, Песочная… Проезжая эту станцию Сергей каждый раз вспоминал все, что было связано с этим местом.

Слова доктора-уролога были убедительны:

— «У вас самая начальная стадия рака. Если вас сейчас прооперировать, то вы будете совершенно здоровым человеком. Это во-первых, а кроме того у меня есть возможность госпитализировать вас и быстро провести обследование и лечения бесплатно. Подумайте, и позвоните мне через три дня, вот мой телефон».

Дома Сергей обсудил все это с женой, и она полностью поддержала предложение доктора:

-«Сережа, тебе только 60 лет, это же совсем немного. Ты не пьешь, не куришь, занимаешься спортом, смотри, как хорошо ты выглядишь. И сейчас на нас свалилось вот это несчастье, но давай поступим умно. А, собственно, какие у тебя возражения против операции? Ты боишься не проснуться?»

Сергей попытался сформулировать, что ему не нравится во всей этой затее. Но получалось, что это только голый страх и обида на кого-то за то, что это вдруг произошло с ним. Не было ничего и вдруг случилось. Вобщем после двухдневных обсуждений с женой они пришли к единому мнению, что оперировать надо и на третий день он позвонил доктору, а еще через неделю, в середине января 2010г  уже лежал в палате на отделение онкоурологии в НИИ онкологии им. И.Р. Петрова в поселке Песочная в 25 километрах к северу от Санкт-Петербурга.

Сергей работал доцентом на кафедре античной истории Древней Греции и Рима в СПб Государственном университете и вообще болел очень редко. Это был высокий стройный мужчина с немного лысеющей головой, отчего лоб казался большим и умным. Но он, действительно, был не дурак и его любили и коллеги, а студентам просто откровенно нравились его лекции и семинарские занятия. К лекциям он всегда тщательно готовился, и, также хорошо представляя мировую историю, всегда радовал слушателей, в уместном объеме рассказывая понемногу на каждой лекции по конкретной теме о том, что в это время происходило  в другом географическом регионе или о том, какую метаморфозу претерпевало определенное античное явление в дальнейшем. Ну, например, на лекции о завоеваниях Александра Великого он говорил об основании города Александрия, упоминал одно из семи чудес света Фаросский маяк, и обязательно рассказывал, что этот маяк простоял, функционируя около 1000 лет. Еще он знал огромное количество современных и исторических анекдотов, которыми в качестве иллюстрация щедро уснащал свое повествование и. действительно, слушать его было чрезвычайно интересно.

Болел он редко, вероятно, потому что всю жизнь понемногу на среднем любительском уровне занимался разными видами спорта, и из всех видов пороков уже давно оставил себя для удовольствия только один - женщин. Здесь он ничего не мог с собой поделать и, хотя это вносило определенные сложности в его семейную жизнь ( а он жил в законном браке со своей единственной и самой любимой женой уже 35 лет ), в обозримом будущем отказываться от такого modus vivendi не собирался. А ведь в возрасте 55 лет он перенес, с одной стороны, безболевой, а, с другой стороны, распространенный инфаркт миокарда задней стенки левого желудочка ( и потом выяснил, что такая форма инфаркта в одной трети случаев заканчивается летальным исходом), но это не утихомирило его страсти к плотским утехам. Для пояснения ситуации здесь нужно добавить, что инфаркт разыгрался не на пустом месте, а когда он немного перенапрягся и помимо любимой жены проводил время одновременно с двумя любовницами.

Оказавшись в стенах НИИ онкологии, то есть превратившись почти мгновенно из крепкого мужчины в тяжело страдающего (объективно!) пациента, Сергей попытался психологически перестроиться, но когда он стал это делать, то возник естественный вопрос - а перестраиваться-то в чем конкретно, и к чему должна была привести его эта трансформация? Сколько он не думал в первые дни своего пребывания в стенах института, он не мог прийти ни к каким конкретным решениям.

Между тем, жизнь на отделении урологии, протекала по отработанному расписанию: подъем, туалет, завтрак, процедуры, обследования, операции, обед, сон, ужин, свободное время, ночной отдых. Казенная еда была такой же, какую Сергей ел в школе, в пионерском лагере, в больнице после инфаркта, а больше в казенных учреждениях он никогда и не находился. Ах, нет, после пребывания с инфарктом в больнице Сергея отправили на реабилитацию в кардиологический санаторий в «Репино» и там кормили просто роскошно, а еще три раза в неделю строго в определенные дни показывали эротические и даже порнографические фильмы. Когда на следующее утро после онкологической госпитализации Сергей вместе с другими пациентами готовился сдавать кровь из вены и из пальца, то он впервые столкнулся с тем обстоятельством, что люди на этом отделении являются обладателями самых разных настроений. Стоявшая перед ним женщина в красивом китайском ( или японском) халате, расписанном драконами, лет 50 непрерывно и занудно рассказывала своей собеседнице, как оно плохо спит, какая невкусная еда в столовой и какие грубые медсестры. Слушать ее в течение 5-7 минут было невыносимо, но деваться некуда. Через полчаса эта же картина повторилась в другой очереди к кабинету УЗИ, хотя там в тех же выражениях, те же самые мысли высказывал расплывшийся от жира мужчина лет сорока.

В палате на 5 человек разговоры были на ту же тему - о здоровье, но каждый говорящий вносил в нее  нечто свое выстраданное. Федор Иванович – лет 53, высокий, без лишнего веса и со спокойными, правильными чертами лица, казалось, прежде всего, был поборником чистоты и порядка. Кровать его была всегда идеально заправлена, а после того как он вставал с нее, то опять доводил ее до совершенства. Утром он первый, примерно в 7.30 мылся, брился и всегда выглядел так, как будто только что вышел из парикмахерской. Вечером он ежедневно мылся в ванной или под душем, хотя из-за этого каждый раз приходилось долго стоять в очереди и ругаться с соперниками. Он приехал с Кольского полуострова и готовился к сложной пластической операции, направленной на увеличение емкости мочевого пузыря. Размер же последнего весьма уменьшился вследствие неудачного оперативного вмешательства, которое несколько лет назад было проведено в Мурманске. Первоначальной же причиной всех его несчастий была вовремя удаленная злокачественная опухоль мочевого пузыря. С тех пор прошло уже более пяти лет, и прогноз для жизни был хороший; сейчас он явился в Песочную, чтобы улучшить ситуацию с мочеотделением, а, ведь, именно это отравляло его существование. Ему приходилось посещать туалет каждые 30-40 минут, но он переносил это спокойно и особенно на эту тему не распространялся. Сергей попытался поговорить с ним о чем-то нейтральном, но особого контакта не сложилось, и, в конечном итоге, они только улыбались друг другу, здоровались и ели в столовой за одним столом.

Также как и Федор в дальнем углу по отношению к Сергею кровать занимал атлетического сложения парень лет 20 из Ставрополья по имени Алексей. Он вообще почти ничего не говорил, и, лежа на кровати, постоянно слушал музыку в наушниках. Молодой человек внешне выглядел совершенно здоровым, вел себя соответствующе и, видимо, совершал дальние пешие прогулки, потому, что регулярно надевал теплую куртку и исчезал из палаты часа на 2-3. Между тем, у него четыре года назад была удалена злокачественная опухоль вилочковой железы, и сейчас он приехал с юга на обследование и радиотерапию, но приземлился в урологии, поскольку в его отделении не было мест.

Ближайшую к Сергею кровать занимал  невысокий и худощавый мужчина лет 55 по имени Петр Петрович, который постоянно кашлял и температурил, но в целом держался бодро, доброжелательно и открыто по отношению к товарищам по несчастью. Он был любитель поговорить, тема разговора его особенно не интересовала, но больших неприятностей этой своей особенностью окружающим он не доставлял и вот по какой причине. Разговаривал он только с тем, кто его слушал. Голос у него был негромкий, с небольшой хрипотцой и очень приятный по тембру. К нему в очередь, один за другим шли родственники на протяжении всех дней недели, и поэтому собеседников, специально пришедших пообщаться, у него было предостаточно. Вечером же он или участвовал в общем разговоре или говорил с соседом справа или слева и поэтому звук его голоса, прерываемый кашлем, как бы постоянно присутствовал в палате, но совершенно не мешал и не раздражал. Прошлым летом в августе в лесу во время сбора грибов Петр Петрович ощутил, что ему что-то совсем трудно дышать. Выявленный процесс в легких оказался уже метастазами основной опухоли, которая располагалась в одной из почек. За прошедшие полгода он перенес удаление пораженной почки, а сейчас ему проводили очередной курс радиотерапии. Сергей наблюдал за поведением соседа с большим интересом, потому что при такой тяжелой болезни дух человека зачастую бывает сломлен и на кровати лежит только внешняя оболочка, которая помимо кашля непрерывно извергает жалобы и проклятия окружающим. Но здесь ничего похожего не было и даже ночью, когда все боли и неприятные ощущения обязательно усиливаются, Петр Петрович не распространял свои эмоции на окружающих. От него Сергей узнал много интересного про флору и фауну Карельского перешейка, поскольку собеседник  уже давно жил в Сосново.

На кровати в ближайшем от Сергея углу страдал два дня назад прооперированный Константин - очень высокий и толстый мужчина лет под 50, которому произвели радикальное удаление предстательной железы в связи с опухолью. Он жестоко страдал и, глядя на него, возникал естественный вопрос, так ли действительно его состояние сопровождается мучениями и болями или он, таким образом, на все происходящее  реагирует?

-Да, такой вес, это ужасная вещь - думал Сергей, - глядя, как Константин ворочается на кровати, как выбросившийся на пляж кит. А тот не переставая ныл, скулил и проклинал тот день и час, когда он согласился на эту чертову операцию. Его голос – низкий бас – вещественно заполнял все пространство палаты и все, кто мог из нее уйти, вышли в коридор. Сергей, встретив там их палатного лечащего врача, сообщил ему, что больной Семенов Константин из №316 очень просит его подойти к нему. Доктор пошел в палату, а все остальные ее обитатели, питаемые любопытством, двинулись за ним.

Доктор – мужчина лет 26 с типичной кавказской внешностью и абсолютно правильной речью на русском языке подошел к кровати Константина.

-Ну, что, Константин Иванович, как ваши дела, готовы ли встать и самостоятельно ходить в туалет?

Константин онемел от неожиданного предложения, на которое он уже сегодня и не рассчитывал, и, тем не менее, разразился в ответ потоком традиционных жалоб.

-Вы не отвечаете на мой вопрос, так готовы вы встать или нет? - не унимался лечащий врач. Наконец, в ответ прозвучало что-то в роде положительного ответа. Пациенты у двери все гадали, как же субтильный на вид доктор поднимет из кровати эту глыбу. Но доктор прекрасно знал свою роль. Он даже пальцем не прикоснулся к Константину, однако четко подавал ему команды, они вместе одели бандаж, и через стенания и плач, Константин вскоре голый, только в белых эластичных чулках стоял на своих ногах около кровати, а из тела у него свисали две трубки-катетера. Один - из середины пространства между пупком и лоном, а другой – из члена. Доктор помог одеть ему халат и сказал:

-Теперь вам нужно ходить по палате и по коридору, минимум 2 часа в день. Сперва будет сложно и больно, но у вас нет иного выхода. Без такой ходьбы вы не выйдете из послеоперационных осложнений. Если же дело пойдет хорошо, верхний шланг удалим через неделю, а нижний через 10 дней. Вот вам вся позиций, вы в шахматы играете?

С шахматами Константин юмора не понял, но в дальнейшем он старался насколько это было возможно, выполнять указания лечащего врача и действительно осложнений в послеоперационном периоде у него не случилось. Сергей смотрел на все это внимательным взором и мотал на ус, поскольку ему предстояло проделать точно то же самое.

В ближайшие дни произошло важное событие, которое имели прямое отношение к Сергею, хотя он это в начале и не понял. Он лежал на кровати и читал свои исторические материалы, когда в палату вошла очень симпатичная молодая женщина в белом халате и прямо к нему.

-Здравствуйте Сергей Александрович, можно отвлечь вас от ваших занятий и поговорить о вашем предстоящем послеоперационном периоде?

-Конечно, можно, а как вас зовут и кто вы?

-Зовут меня Мария, я клинический психолог и, если вы пожелаете, то предлагаю вам участвовать в психологическом обследовании среди пациентов, которым выполняют радикальную прстатэктомию.

Сергей согласился, и они пошли в отдельный кабинет, где ему пришлось ответить на примерно 200 вопросов, общая суть которых сводилась к его представления, как у него будет протекать послеоперационный период и насколько энергично он планирует бороться с разнообразными осложнениями. Эти осложнения классифицировались определенным образом, но Мария, в наибольшей степени напирала на одно-эректильная дисфункция. Из 200 вопросов почти половина была посвящена именно ей и эта тема рассматривалась со всех мыслимых позиций. Сергей детально ответил на все вопросы и спросил:

-Если этой теме придается столь важное значение, то какова вероятность развития данного осложнений в среднем после такой операции и в моей возрастной группе?

Мария прочитала его опросник с ответами, подумала и ответила так:

-Средние цифры очень сложно назвать, но с натяжкой – около 50%, все дело в ее степени. Если же говорить конкретно о вашей личности, то эта цифра составит около 25%. Подразумевается такая степень дисфункции, когда традиционный половой акт будет невозможен.

-Ну, а меньшая степень?

-Меньшая степень как раз и составит около 50-60%.

Гуляя по коридору и, размышляя о только что проведенном анкетировании, Сергей пришел к неутешительному выводу, что с высокой степенью вероятности его жизнь после операции очень сильно изменится.

-Может сбежать отсюда, пока еще ничего не сделали? - подумал он. Сергей мысленно представил, как он неожиданно явится домой и скажет, что передумал  оперироваться и как на это отреагирует Наталья. Погуляв так часа полтора и обдумав этот вопрос со всех сторон, он пришел к выводу, что делать операцию все-таки нужно, а это чертова дисфункция, может, его и не затронет.

Еще через пару дней ему сообщили, что операция будет послезавтра. Приехала Наталья, дети, было такое ощущение, что они смотрят на него в какой-то степени как на покойника. Или это только ему показалось? Наконец, настал этот день и его на каталке отвезли в операционную, а Наталья шла рядом до самых последних дверей, сжимала руку и потом шепнула в ухо:

-«Все будет хорошо! До свидания»

В операционной, конечно, происходило много чего интересного, но у анестезиолога все уже было готово, Сергею в вену стали вводить лекарство, через маску предложили подышать «веселящим газом» и он быстро заснул.

Очнулся он от звука своего имени и призывав: «Дышите, дышите!». Голова шумела, но не как после выпивки, а гораздо легче и, действительно, как –то «весело». Его быстро отвези в послеоперационную палату, где сутки прошли просто на «Ура!». Он почти все время спал, а если боли в животе и возникали, то тут же являлась медсестра со шприцом, и можно было спать дальше. Через сутки состояние Сергея признали удовлетворительным и его перевели обратно в палату №316, на ту же кровать. Увидев, как Константин бодро ходит по палате и уже ведет разговор о выписке, Сергей приободрился, но он прекрасно понимал, что сперва ему нужно будет проделать все то же самое. Тут-то самое интересное и началось.

Наркотики вводились только в первые сутки после операции, и потом чисто символические препараты, которые действовали слабовато и первые 3 или 4 ночи сна практически не было. Страшно донимали катетеры, особенно нижний и самое острое желание было его выдернуть, но разум говорил, что этого делать нельзя. В палате шла своя жизнь, Алексей перебрался на «родное» отделение, Федору Ивановичу назначили день операции, у Константина уже собирались извлекать нижний катетер, Петр Петрович все также кашлял и, похоже, что у докторов в его случае возникла аналитическая пауза.

Лечащий доктор поставил Сергея около кровати уже к вечеру вторых суток после операции и потребовал, чтобы он начал гулять в палате и по коридору. Легко сказать! Каждый шаг отдавался в местах стояния катетеров и поэтому движения у всех прооперированных мужчин  были одновременно и особенными, и типичными. Сергей понял, что добиться успеха можно только, если будешь постепенно наращивать и разнообразить физическую нагрузку. Поэтому после 6 часов вечера он выходил на наружную лестницу и сперва один раз, а потом все большее и большее число раз спускался к подвалу и поднимался на пятый этаж.

Поднявшись к чердаку, он позвонил домой Наталье, и похвастался, чем он занят. Она испугалась и просила его не перенапрягаться, но потом согласилась, что если постепенно, то можно нагрузки увеличивать. На следующий вечер, поднявшись опять к чердаку он позвонил одной своей близкой знакомой на 20 лет его моложе, которая не знала, где он находится. Состоялся примечательный разговор:

-Добрый вечер, Светлана, это Сергей, ты можешь говорить?

-Ой, Серенький, как у тебя дела, что-то ты пропал.

-Слушай, ну, я в не очень веселом месте, в институте онкологии в Песочной, меня прооперировали. Ты только не приезжай, в этом нет необходимости, у меня все идет неплохо.

-Ну, а как твои планы, когда тебя выпишут, когда на работу?

-В отношении выписки ориентировочно дней через десять, ну, а на работу, как дело пойдет, пока говорить рано.

-Хорошо, Серенький, ты потом ко мне-то заглянешь?

-Заглянуть-то можно с удовольствием, но какое у меня будет самочувствие, трудно сказать.

Знакомая некоторое время молчала, а потом сказала:

-Ну, что же время собирать и время разбрасывать камни, ты это прекрасно знаешь, время обнимать…

-Да, знаю, ну, хорошо, я тебе позвоню, когда выйду отсюда. До свидания.

-Да, видела бы она меня сейчас с эти катетерами в двух местах!- подумал Сергей. И опять мысль про эту эректильную дисфункцию вспыхнула в голове.

-Интересно, в какой я окажусь группе?

Через 2 недели после операции без нагноений, кровотечений и прочих тяжких осложнений Сергея выписали из клиники. Перед расставанием с клиникой Сергей посетил доктора, который его оперировал, поблагодарил и спросил, сколько он должен заплатить. Тот посмотрел на него внимательно и ответил, что это по его желанию. Сергей вынул из кармана 15 000 и попросил дать часть коллегам, которые участвовали в операции.

Область операции, естественно, побаливала, но ходить, сидеть, стоять он мог и через несколько дней пребывания дома, когда стали названивать его коллеги и спрашивать, когда ожидать его на работу, он почувствовал внутреннее беспокойство и желание опять влиться в привычную жизнь. Сергей сходил в поликлинику к районному онкологу и попросил закрыть больничный лист. Тот посмотрел на него с удивлением.

-Я вас не понимаю, куда вы торопитесь, ведь вы можете еще отдыхать, по крайней мере, месяца полтора.

-Да, чего-то дома не сидится.

-Ну, смотрите, если вы увидите, что поторопились, приходите опять, я вам выпишу новое освобождение.

На этом и расстались.

Сергей вышел на работу, и где-то недели через две возникла следующая штука. С восточной части Васильевского острова он доходил пешком за минут двадцать до станции метро «Приморская», доезжал на поезде до станции «Василеостровская» и далее шел к факультету по Среднему, а потом по переулкам до Биржевой линии. После того, как он проходил в обычном среднем темпе метров 300, у него появлялись сильнейшие боли в правом бедре и для их прекращения нужно было остановиться, потом даже при медленной ходьбе они опять возобновлялись. Вобщем пешком он ходить практически не мог. Во время лекций он обычно ходил по сцене или вокруг кафедры и такие прогулки  вовсе не сопровождались болями. Пришлось ездить на работу на маршрутном такси. Период болей затянулся, очень его нервировал, и он решил понемногу тренироваться в ходьбе в спокойном темпе. Дело пошло на лад и где-то через месяц после начала таких тренировочных прогулок боли при ходьбе в обычном темпе сошли на нет.

Расставаясь с лечащим врачом, Сергей поинтересовался прогнозом болезни.

-У вас была самая начальная стадия рака, поэтому, если в течение 5 лет не будет рецидива, то можете считать, что данный эпизод в вашей жизни исчерпан.

Рецидив произошел через девять лет. Но это уже другая история.